— Все, все, хватит, малая — давай не будем сейчас, — постарался отстраниться он через несколько секунд.

— Ты меня больше не любишь? — прошептала она обиженно.

— Почему мы на полу? Давай присядем, что ли, — ответил Виктор и попытался встать — голова еще кружилась.

— Ты не ответил, — настойчиво произнесла Лиза, помогая ему привстать и сесть на диван.

Ситуация была щекотливая сама по себе и тянулась с раннего детства — и он, и она, младшие дети в огромном олигархо-аристократической клане Пепеляевых-Колчаков, очень нежно относились друг к другу, и это в принципе негласно поощрялось родителями, как вполне ясно осознавал это Виктор годам к четырнадцати. Конечно же, они не спали друг с другом, но постепенно дело к этому шло, пока не вмешались крайне тяжелые обстоятельства и Виктор был подвержен ритуалу «испытания стержня матричной личности» — запрещённому на территории РКДР и во многих других странах. Несмотря на это — многие влиятельные семейства практиковали его по отношению к своим детям, которые не оправдывали семейных ожиданий и выявляли некие качества, которые не приветствовались аристократическим социумом — раздолбайство, лень, избалованность, бунтарство, отсутствие амбиций, слабый магопотенциал и тому подобное. Делалось это для того, чтобы сохранить и преумножить семейный эндейс, природа которого ещё была плохо исследована и который непостижимым образом зависел от целеустремленности и амбиций членов конкретной семьи, имеющий определённый порог магического могущества.

— Конечно же люблю, малыш, но сама понимаешь — и Анжелика, и Ира теперь будут теми факторами, от которых никуда не денешься.

— Ты уже переспал с этой дурой? — она села рядом и спросила это с ревностью в голосе.

— Ещё нет, но к этому идёт, — ответил парень и решил немного переменить тему, поскольку картина с каждой минутой становилась ему всё более ясной: — Как думаешь, Корнилова знала, что я сын Республиканского префекта восточного округа безопасности и сенатора Колчака Антона Васильевича?

— Я уверена, что нет, потому что Ира толком не была уверена, что это именно она, — несколько секунд поколебавшись, ответила Лиза. — Ира мне вечером сказала, что совершенно случайно узнала её по фамилии матери, когда проверяла паспорт в парке — она об этом слышала от своего дяди, Маркова-Пятого, совсем недавно, на закрытом инструктаже — её якобы выгнали из корниловского корпуса за разные проделки совсем вот недавно и что отец на неё очень разозлился. Она ещё подумала, что ты её поимел прямо в парке и что вы — любители садо-мазо, — застенчиво хихикнула шатеночка, — но там оказался какой-то цирк с местными гопниками.

— Очень смешно! А эта твоя Ира, ей то что от меня надо?

— А как ты думаешь, братец? Она в тебя втрескалась по уши ещё месяца три назад, когда увидела тебя в парке — на турничке и бегающим утренний кросс.

— Она знает, кто я?

— Не могу сказать однозначно — я не говорила, хотя поверь, несколько раз была просто на грани, — вздохнула девушка и ещё теснее придвинулась к нему. — Она даже не решалась к тебе подкатить — а это вообще не похоже на неё, пока ты сам вчера буквально не свалился ей в руки на Флотском.

— Не уверен, что это было так уж и случайно, — усомнился парень.

— Поверь, случайно, — уверила его Лиза. — Кстати, Маевской ты тоже нравишься.

— Кому? — удивился Виктор.

— Такая рыжая и худенькая, напарница Иры в патруле и её близкая подруга.

— Вообще не мой типаж, не люблю рыжих, — ответил он, и Лиза тихонько засмеялась.

Виктор чуть приобнял её, другой рукой взял чашку и отпил полуостывший кофе. Тот вал воспоминаний, информации и вновь открывшихся обстоятельств требовал серьезнейшего осмысления на более спокойную и свежую голову. Виктор решил пока что не делать ранних выводов, тем более ещё был неясен окончательный эффект от таблетки, которую насильно скормила ему сестрица, предварительно вырубив достаточно негуманным способом.

— Так, давай-ка закажи нам нормально поесть и бутылочку коньяка «Карл Десятый», — решительно заявил Виктор, наслаждаясь приятным ароматом, который исходил от волос шатеночки.

— Слышишь, братец, а губа у тебя не дура — одна бутылка стоит тридцать пять косарей, — не понарошку возмутилась Лиза и даже чуть высвободилась из его объятий, с нежным недовольством глядя на него.

— Ты же из богатой семьи, пригласила парня в такой дорогой ресторан, — не преминул Виктор её поддеть, наслаждаясь ситуацией: он уже прекрасно понимал, что Лиза хоть и не бедствует, но родители её тоже особо не балуют, и поэтому она позволить себе может многое по сравнению с обычными студентами на социальной стипендии, но далеко не всё и не часто.

— Вот теперь я понимаю, что это ты настоящий, и таблеточка подействовала, — улыбнулась девчонка. — Кстати, насколько хорошо подействовала?

— Не знаю — многое я помню, но некоторые пробелы по знаниям и событиям ещё имеются, — неуверенно ответил Виктор.

— Надо будет пить витамины, стимуляторы и легкие стабилизаторы, тогда всё вернется полностью за несколько недель, это тётя Алла так сказала, она делала эту таблетку и потратила очень много эндейса, — ответила Лиза.

Виктор промолчал — ему не хотелось сейчас портить себе то достаточно зыбкое хорошее настроение воспоминаниями о собственном семействе и тем испытаниям, которым семейка без колебаний подвергла его около года назад, защищая свои меркантильные политические и бизнесовые интересы.

— Маман уже улетела в Омск, да? — спросил Виктор потухшим голосом.

— Скорее всего, что улетела — а как ты хотел, братец? Она здесь была официально, по делам республиканской окружной префектуры, встречалась с некоторыми сенаторами, и параллельно провела вот такую мини-спецоперацию — спасла тебя из плена такого жалкого существования, которое ты вёл в личине обычного студента-провинциала.

— Угу, спасла. Спасительница прям, — с острым сарказмом ответил Виктор, который сейчас вспоминал обстоятельства, которые привели вообще к подобной ситуации и роль как своих родителей, так и старших сестер и братьев, и конечно же роль семейно-клановой клиентеллы, над которой семья постепенно теряла контроль чисто из-за магических причин, которые перерастали в политические и экономические. Впрочем, не только одна их семья, а все остальные — Корниловы, Дроздовские, Алексеевы, Деникины, Врангели, Дутовы, Семеновы, Марковы, Юденичи, Анненковы, Май-Маевские, Красновы, Каппели и другие, помельче рангом — тоже. Процесс этот был явно всемирный, как подозревал Виктор, будучи ещё беззаботным мажором, но тогда ему было абсолютно наплевать на все эти взрослые проблемы.

— Знаешь, не делай таких выводов, ладно? — довольно серьёзно ответила Лиза. — Ты вёл себя абсолютно не лучшим образом, постоянно забивал на учёбу и тренировки в пользу игроманства, — именно так она выразилась, — вот и получил результат — не надо винить только семью! Между прочим, я именно из-за тебя согласилась на предложение тёти поступить в марковский корпус и подала Алёнке эту идею под соусом внедрения в Москву.

«Алёнка, моя старшая сестра и главная интриганка семьи Колчак и клана Колчак-Пепеляевых — амбициозная, вспыльчивая, эгоистичная, впрочем, как и все в нашем семействе, да и в остальных правящих — наверное тоже», — сразу же вспомнил парень свою самую старшую, сводную сестру, которая в немалой степени повлияла на события, связанные с его опасной социальной ссылкой, по сути.

— Это действительно так? — поразился Виктор, потому что отчетливо осознал, насколько большой жертвой это было со стороны Лизы по отношению к нему — она всегда хотела поступить в омский магомедицинский университет, потому что обладала добрым сердцем и была выраженным магом водной стихии со склонностью к целительству, и военная карьера была ей глубоко отвратительна.

— Да, так. Я хотела хоть немного тебя держать под присмотром. А вообще я терпеть не могу ни эту учёбу, ни этих московских снобов, — вздохнула девчушка. — Единственный плюс — научилась некоторым приёмчикам рукопашного боя.